Расстроенный, вернулся домой ночью и начал разрабатывать очередной тоннель с отработанным топливом, поставив еще пять расщепителей с парой модификаций в каждом. Теперь, даже если буду отсутствовать двое суток подряд, меня будет поджидать солидная партия картриджей на продажу.
Под утро вернулся в город и через интернет нашел место, где требовалось лечение чем-то более продвинутым, чем современная медицина. Школа для немых и слабослышащих в Портленде, штат Орегон. До них меньше часу пути на аэрокаре.
Спустя два часа я пришел сразу после начала уроков прямо в школу. Дрон-подавитель биологической активности надежно вырубил целый класс даже на минимальном уровне мощности. А дальше последовала стандартная процедура из анестезии, диагностики и быстрого лечения. Объем вмешательства был минимален, поэтому управлялся буквально за минуты. Спустя три часа я закончил вообще со всеми в этом учебном заведении, задержавшись в классе для первоклашек. У одного мальчика на руке была сделана надпись маркером: «Дорогой Сиятельный, если ты Санта и решишь меня вылечить, то, пожалуйста, не забудь о моих маме и папе….» И дальше адрес, где живет это сообразительное чадо. Внизу уже вовсю шумели копы, приехавшие на сигнал о подозрительной активности в школе.
Спустя полчаса в городе стало на еще двух глухонемых меньше. Доброта спасет мир! В доме родителей сообразительного мальца меня привлек включенный компьютер. На экране была видна подборка информации по обнародованию дела о Генри Элдридже и его деятельности в Лос-Анджелесе. Родители первоклашки собирали информацию по Сиятельному. Генри судили в прямом эфире! Верховный суд Нью-Йорка рассматривал его дело о незаконной медицинской практике и связи с Сиятельным. Семнадцать миллионов зрителей наблюдали за этим эфиром. Семнадцать, Генри! Завтра ты проснешься знаменитым. Судя по заметкам, сделанным хозяйкой дома в тетрадке, Генри пошел на сотрудничество со следствием и передал им информацию, которую собирал последнюю пару месяцев. Самих комментариев под видео столько, что оно вполне может войти в Книгу рекордов Гиннесса как самое комментируемое. Гипотезы научного отдела, достоверно известные факты, имена пациентов, количество людей по каждому городу и штату, объем переработанного мусора, число сотрудников и сумма налоговых отчислений. Суд превратился в рекламную кампанию Генри Элдриджа, загорелого сорокасемилетнего мультимиллионера, предоставлявшего бесплатно уникальную технологию лечения тысячам людей. Единственное, от чего отказывался обвиняемый, это от лавр Сиятельного и того, что это он сам обладает этими удивительными технологиями. Одно плохо: в связи с возбуждением уголовного дела его сняли с роли кандидата на должность сенатора от штата Вашингтон. Он проиграл гонку, которую почти выиграл.
Следующие четверо суток я летал по всем штатам, посетив в общей сложности семь больниц и шесть спецшкол. Хоспис — это не самое страшное, что меня ждало. В нем хотя бы взрослые люди, знающие о своей незавидной участи. Я же решил посетить те лечебные учреждения, где находились дети с врожденными проблемами. Сердце разрывалось от такой несправедливости. Можно сказать, что это была вылазка за детским счастьем.
Пока шел суд над Генри, я летал по стране, посещая больницы, в которых меня точно никто поджидать бы не стал. На двенадцатый день я понял, что посетил каждый из пятидесяти четырех штатов. Тысячу спящих агентов наконец набрал, но «специального» расширения так и не получил. Вообще никаких изменений в работе браслета.
Пятнадцатого октября я вернулся домой на семейный ужин в день рождения отца. Праздновали с размахом, пригласив всех знакомых из общины сирийцев и соседей по улице. Отец с улыбкой на лице поднимал тост за тостом, рассказывая, что у него сегодня два дня рождения. Второй — из-за его победы над раком. Люди пили, танцевали, хлопали в ладоши. Радость и веселье посетили наш дом после затяжного затишья. Пока родители общались с гостями, я думал, как там сейчас миссис Крид. В ее доме без мужа и сына сейчас совсем холодно и одиноко.
Незаметно покинув праздник жизни, полетел к дому миссис Крид в город Квартцзит. Несмотря на поздний вечер и неожиданный визит, она открыла сразу. В доме, как я и думал, свет горел только в гостиной.
— Адрок?
— Знаю, насколько странно и неожиданно это звучит, но я хочу пригласить вас на день рождения моего отца. Он пережил ремиссию рака на четвертой стадии.
— Ох! — Она прикрыла рот ладошкой. — Молодой человек! Благодарю за заботу и понимаю ваши благие намерения, но мы с вашими… но я с вашими родителям совсем не знакома.
— Я никогда не рассказывал этого Ричарду, но я был не единственным ребенком в семье. Нас было даже не двое. Мои родители понимают, что вы сейчас чувствуете. Они пережили почти то же самое, что и вы. Поэтому я буду настаивать на своем предложении.
Последние слова тронули ее сердце.
— Адрок…
— Если согласны, надо отправляться прямо сейчас.
— Но у меня нет подарка.
— Вы мой гость. Этого достаточно.
Есть такой особый вздох, которым женщины обозначают сдачу обороны в житейских вопросах.
— Подождите пятнадцать минут в гостиной. Мне надо привести себя в порядок.
Я вызвал такси прямо к дому. Когда она вышла, я был уже у машины. В этот момент я попросил дрона вколоть ей снотворное и аккуратно поймал падающее тело. Водителя отправил обратно, сказав, что сам справлюсь. Кое-как дотащив миссис Крид до аэрокара, спрятанного на ее заднем дворе, полетел домой. Авантюра! Нереально! Бред! Она же все поймет. Чем больше я думал о поступке в таком ключе, тем сильнее улыбался. Пусть будет так. Главное, чтобы ей стало хоть немного легче.
Уже в Сан-Франциско я с миссис Крид пересел на такси и довез до дома. В паре домов от нашего я попросил водителя помочь привести даму в чувство. Она рефлекторно прикоснулась к шее, где дрон сделал укол. Посмотрела на меня.
— Что все это значит?
— Мы приехали. Вам стало плохо. Я попросил водителя усадить вас на заднее сиденье. Может, стресс? Видите дом впереди, где куча народу? Нам туда.
— Вы мне что-то вкололи?
— Я шел впереди вас, мэм. И зачем мне все это? Стоп. Почему я вообще оправдываюсь?
— Но…
— Идемте! Праздник в самом разгаре.
Она вышла из машины, поправила одежду и заметила грязь на каблуках. Да, мне не хватило сил ее поднять.
— Зря я согласилась. — Она стояла на месте, поправляя одежду. — Я буду лишней на дне рождения ваших родителей.
— Может быть. Но вы уже здесь. Идемте, я познакомлю вас с отцом.
Флоре Крид после знакомства с родителями пришлось перезнакомиться еще с полусотней гостей, потому что у сирийцев не принято быть зажатыми на праздниках. Тут все должны знать друг друга, а подобные встречи — идеальные места для знакомств. Ей часто задавали неудобные вопросы о том, почему она одна на этом празднике. После ответа «из-за смерти мужа на стадионе», ей, как правило, отвечали, что понимают ее. Тут почти у всех большие семьи, и кто-то из близких погиб. Они знают, каково это — испытать чувство утраты. Я соврал, что был не единственным ребенком в семье. Ей надо было пообщаться с людьми и понять, что и другие люди тоже кого-то теряли и живут дальше. Она не одна такая, но прямо сейчас ее некому поддержать. Поэтому я привел ее в дом родителей.
Когда цепочка знакомств закончилась, я отвел ее в сторону и рассказал о своем вранье. Она тихо поплакала, но уходить не стала. Тут ей сейчас оказали больше моральной поддержки, чем за последнюю пару месяцев. Еще раз познакомив лично миссис Крид со своими родителями, я попросил маму иногда приглашать Флору к ним на ужин. Отойдя в сторонку, рассказал ей о Ричарде и его отце. Мама согласилась.
Саму миссис Крид я отправил домой с первой волной гостей, собравшихся домой. Поехав с ней до пекарни рядом с Монастырем Ангелов, специально познакомил ее с Луизой. Флора сильно устала после столь долгого общения.
Нынешняя встреча была самой важной за сегодняшний вечер.