У Дженнифер мелко задрожали губы. Её сестра Вирджиния тоже не идентифицировалась. Шпидла взглянул на напарницу, вздохнул.
— Ладно, тогда идём вниз. Проводишь к отсеку стасиса! — приказал коротышке.
— Снова туда?! Нет! — генетик мигом раскаялся, что влез со своей подсказкой.
— Я провожу, — прошептала Дженнифер. — Я знаю, где это. Вигги рядом была, когда последний раз на связь выходила.
Добираться до стасис-отсека оказалось недалеко.
— Это здесь, — сообщила Дженнифер, когда кабинка лифта остановилась, спустившись всего на ярус из центра управления.
Шпидла подобрался, наблюдая за открывающейся дверью. Однако никто на их жизнь не покушался, и космодесантник выскользнул в коридор. Пусто.
— Туда! Крайняя комната возле лестницы, — показала Дженнифер.
У самой двери Шпидла опередил её, заставил прижаться к стене.
— Я сам. Что тут, не заперто?
Коснулся ладонью сенсор-замка, дверь послушно отъехала в паз. Не заперто. Шпидла заглянул внутрь, внимательно осмотрел просторное квадратное помещение. Единственная стасис-капсула стояла у противоположной стены. Убедившись, что в углах не притаилась какая-нибудь мимикрирующая дрянь, десантник пошёл к капсуле.
Он был в двух шагах от неё, когда за спиной послышалось не то шипение, не то шелест: «Джжженни…» Быстро оглянулся. Дженнифер стояла в дверях, внимательно смотрела на что-то в коридоре. Пробормотала изумлённо: «Вигги?!», шагнула раз, второй. Скрылась за косяком.
— Стой! — запоздало крикнул Ян. В пять прыжков пересёк комнату, вылетел в коридор.
Девушка стояла на лестничной площадке. А рядом с ней, на ступеньках… Да, это можно было назвать почти точной копией Дженнифер. Только трёхметрового роста, синекожей, красноволосой и шестирукой. Пальцы, увенчанные длинными острыми ногтями, осторожно гладили девушку по щеке.
— В сторону! — крикнул Шпидла. — Падай в сторону!
Дженнифер оглянулась, закричала отчаянно:
— Не стреляй, это Вигги!
Средняя пара рук внезапно схватила её за плечи, словно не желая отпускать, пальцы, что гладили щёку, вцепились в затылок. Хлюпнула алая кровь из разорванных артерий, и громная синяя женщина прыгнула в лестничный пролёт, исчезла из виду.
Бластер упал на пол, глухо брякнув о пластик. Обезглавленное тело постояло несколько секунд, расплёскивая вокруг фонтанчики крови и судорожно подёргивая руками. Потом завалилось на ступени, кувыркнулось, покатилось по лестнице, будто спеша догнать голову.
— Курва… — Шпидла не сдержал ругательство.
Вызов по интеркому заставил Пристинскую напрячься. Но это был Шпидла:
— Я в отсеке стасиса. Коцюбы здесь нет, капсула пуста, её выключили недавно. И… моя напарница погибла. Я виноват, не уследил. То, что её убило, было раньше её сестрой. Чёрт, мы не готовы к такому!
Елена куснула щеку. За несколько последних часов она успела привязаться к девчонке. Эта смерть — казалось бы, одна из многих, случившихся сегодня на станции «Артефакт-1» — больно задела её. Но это были не все новости с нижнего яруса. Шпидла продолжал:
— Капитан, ещё я нашёл комнату, где держали Лесовского. Она тоже пуста. Но рядом в коридоре — останки двух людей. Сожжены бластером чуть ли не в пепел, опознать невозможно. Так что, идти вниз?
Пристинская помедлила, отрицательно покачала головой.
— Не надо. Возвращайся, будем выводить людей наружу.
Связь отключилась. Елена передвинула кресло к развёрткам ярусов — ещё раз проверить отметки слежения. И тут её окликнули:
— Э-э-э… послушайте! Она шевельнулась… кажется.
Пристинская быстро обернулась:
— Кто?
Маленький генетик кивал на Марину, лежащую в углу. Шевеления Елена не заметила, но что-то в самом деле изменилось. Мгновением позже она поняла, что — тело девушки перестало светиться, сделалось синюшно-бледным. Пристинская вскочила, быстро подошла. Взяла девушку за руку, попробовала нащупать пульс. Пульса не было, рука оставалась холодной, мёртвой. Однако веки дрогнули, поднялись. Марина смотрела вполне осмысленно. У Елены волосы на голове зашевелились. Но спросить так, чтобы голос не задрожал, она сумела:
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответ прозвучал в голове. — Можно, я губами шевелить не буду? Так меньше энергии уходит.
— Чем тебе помочь? Что нужно сделать?
— В ваших пространствах ничем не поможешь. Я исчерпала резерв энергии… подпитки нет.
— А если ты вернёшься домой, ты поправишься? Ты сможешь попасть туда?
— Если кто-то поможет… — голос девушки звучал слабее и слабее, глаза закатились, — добраться… точка пересечения… к пещере…
— Я тебя отвезу!
Марина молчала. Елена решила было, что она опять потеряла сознание — или как правильно назвать её состояние? — но та вздрогнула, открыла глаза, приподнялась, подвинулась ближе к стене. Елена поспешно подхватила её за плечи, помогая сесть.
— Обещай, что не пойдёшь за точку пересечения! — потребовала Марина. — Обещай, что довезёшь до пещеры и оставишь меня там. Дальше я сама. Видишь, у меня ещё есть силы.
— Но если…
— Лена, ты должна понимать, перед каким выбором стоишь. У тебя два будущего. В каждом ты проживёшь долгую счастливую жизнь, будешь любимой и любящей. Но счастье и любовь бывают разными! Вряд ли тебе понравится второй вариант. Не становись на этот путь. Возвращайся на Землю, люби Тагирова, рожай детей. И не думай больше о Горгоне и Лабиринте!
— Что ещё за второй вариант? — с недоумение переспросила Пристинская.
Марина не ответила. Она отключилась так же внезапно как очнулась. Сквозь кожу вновь проступали алые фосфоресцирующие пятна.
Глава 24. Создатели вселенных
Космошлюпка, на которой Елена прибыла на «Артефакт-1», требовала ремонта, на самой станции орбитального транспорта не оказалось. В итоге единственной работоспособной шлюпке уменьшенной вместимости пришлось сделать три рейса, чтобы перевезти семнадцать уцелевших сотрудников. Когда всех спасённых приняли на борт, по корабельному времени близилось утро. Пристинская валилась с ног, но на отдых времени пока что не было.
Тагирову она объяснять ничего не стала. Да и как объяснить, зачем везёт труп пилота в ущёлье на краю Кольца, почему Марину нельзя похоронить рядом со станцией? Слишком близко подошли они к краю знакомого и понятного реального мира. Уже нависала над ними тень чего-то непостижимого, уже бесполезны были логика и здравый смысл. Потому Елена лишь обняла Георгия, поцеловала, шепнула на ухо: «Не волнуйся, я скоро…», — и улетела.
На Горгоне начинался новый день. Ярко-жёлтое солнце поднималось над южным хребтом, заливая зноем каменную пустыню. Станция «Артефакт-1» выглядела то ли брошенной, то ли законсервированной. Неподвижные башни орудий, наглухо замурованные шлюзы. Вернее, намертво замурованные: перед тем как уйти Елена активировала систему самоликвидации, и электронные цепи пульта управления выгорели начисто. Если кто-то из оставшихся внутри существ — называть их людьми язык не поворачивался — попробует покинуть станцию, у него ничего не получится.
На корабль Пристинская Марину не повезла — сотрудники «Артефакта» и так нервничали, поглядывая на фосфоресцирующее тело, — оставила её на платформе у главного шлюза, рядом с искалеченной шлюпкой. Теперь пришлось сделать ещё одну высадку на Горгону. Аккуратно устроив тело девушки в пассажирском кресле кабины, Пристинская подняла машину и повела на юг, к ущелью. Как два года назад, во время экспедиции, которую она не помнила. Не помнила?
Она не вспомнила прошлое, она как бы заглянула в будущее — всего на один шаг, на одну минуту. Но она знала, что в эту минуту случится, и какой шаг надо сделать. Ощущение реальности стало зыбким и неустойчивым. Скрывшаяся за горизонтом громада станции, базальтовая поверхность внизу, скалы прямо по курсу, огненный шар солнца — всё выглядело бесполезной уже бутафорией, оставшейся после закончившегося спектакля. И сама себе она казалась персонажем пьесы, непонятно как сумевшим заглянуть в мир людей: зрителей, актёров, постановщиков представления.