Давид был хорошим навигатором, иначе не прослужил бы в этой должности пять лет. И что не угадал с первого раза — нормально. Хуже, что попали они в сектор Галактики, исследование которого пока и в планах не стояло. Во всяком случае, на Новой Европе. Давид не без основания подозревал, что в других государствах, ведущих активную экспансию, тоже.
* * *
Траектория второй планеты была рассчитана точно. Как иначе? В профессионализме навигатора Русана не сомневалась, в своём — тем более. Поэтому шлюпка легла на орбиту почти незаметно. Наплывающий бело-голубой шар медленно переместился с центрального экрана на нижний и застыл там, неторопливо вращаясь. День за днём.
— Да…Давид, а как мы назовём планету?
Вопрос родился сам собой. В косморазведке принято давать собственные имена лишь тем планетам, на которые планировалась высадка. Им это было ни к чему, ожидать корабль сподручнее на орбите. За пять дней они немного разобрались с географией висящего внизу мира, а зонд принёс информацию о климате и атмосфере. Во многом планета походила на Новую Европу и Землю. Только сутки здесь были длинные — сорок стандартных часов. Зато в году их насчитывалось значительно меньше, — двести сорок семь. Так что общая продолжительность оборота планеты вокруг светила была вполне сопоставима. Привычная азотно-кислородная атмосфера с соотношением четыре с половиной к одному, мировой океан, покрывающий процентов семьдесят поверхности, и жизнь на углеродной основе. Они нашли ещё одну «сестричку» Земли, и оставлять её безымянной казалось как-то неэтично.
Ароян не ответил сразу, напустил на себя задумчивый вид.
— Эээ… Бета.
— Почему Бета?
— Вторая по порядку.
— Нет, это примитивно, — уверенно возразила Русана. — Она слишком хороша для этого, настоящий живой мир. Я первый раз нашла живую планету, представляешь? Пусть она будет… Виталина!
Стрельнула глазами на спутника, ожидая возражений. Конечно, название тому не понравилось, но Русане оно казалось как раз подходящим. Утверждал имя для планеты всегда командир. Среди них командира не было.
Ароян молчал, сосредоточенно хмурясь. Должно быть, подыскивал своё название. И вдруг согласился:
— Если хочешь, пусть будет Виталина.
Уступка навигатора была так неожиданна, что Русана растерялась.
— Ой, Дад, спасибо! Извини, Давид. Я нечаянно оговорилась.
Ароян хмыкнул. Затем снисходительно предложил:
— Можешь называть меня Дад. Если тебе так нравится.
Русана помолчала, разглядывая его. Лукаво хихикнула:
— Тогда ты меня зови Руся.
* * *
Большой материк Виталины расположился на южном полюсе, его почти целиком покрывала корка льда. Выглядел он непривлекательно. Зато севернее экватора, где-то на широте субтропиков, тянулся, охватывая планету почти по кругу, огромный архипелаг, — сотня с лишним больших островов и тысячи, если не десятки тысяч, мелких. В среднем по планете климат был суровее, чем на Новой Европе, ближе к Земле доиндустриальной эпохи. Но на архипелаге условия представлялись достаточно комфортными. Океанические течения сглаживали сезонные колебания температуры, и времена года отличались в основном количеством выпадающих осадков. Сейчас там начиналась сухая, тёплая осень.
Лес, покрывающий острова густым ковром, сверкал изумрудной зеленью, не спешил готовиться к зиме. Или он вечнозелёный? Какая разница, главное, это настоящий лес. Накануне Русана решилась опустить зонд ниже обычного и затем несколько часов рассматривала снимки. Вероятно, они и послужили толчком для этого сна.
Они были вдвоём с Сержем на покрытой густой пушистой травой поляне. Трава мягко струилась между пальцами, ласкала бёдра и спину. Было оглушительно хорошо упасть в неё навзничь, утонуть, будто в нежной колыбели. Ещё приятнее — гладить шелковистую, упругую кожу мужчины, ощущая под ней сильные тренированные мускулы…
Проснувшись, Русана почувствовала, что щеки мокрые. Плакала во сне. Думала, уже всё в прошлом — ан нет. Боль засела глубоко и теперь уколола неожиданно.
Поляну из сна она узнала: последний их отпуск, путешествие на Аквитанию. Они нашли это место во время вылазки в глубь континента. Приморская равнина плавно переходила в невысокое плато. Холмы и долины, прорезанные хрустальной чистоты ручьями, светлые рощи вечнозелёных кирисов. И море цветов под ногами!
Только Сержа тогда рядом не было, он остался ждать на катамаране. Да если бы и был, не стал бы участвовать в празднике любви, который устроила на сказочной поляне их компания. Серж всегда считал секс чем-то интимным.
В реальности Русана была с Антоном, во сне — с Сержем. Какая разница, ни одного, ни другого нет в живых! Им больше не ступить на землю, не вдохнуть напоенный ароматами лесной воздух, не плеснуть в лицо прохладной воды из ручья. И ей скорее всего тоже не суждено снова испытать это…
Русана всё меньше верила в счастливое появление корабля-разведчика. Она с самого начала не строила иллюзий: надежды вернуться практически нет. Ей осталось несколько дней жизни, провести которые предстояло в тесной скорлупке, болтающейся на орбите.
Ну уж нет, она не собиралась ТАК умирать! Пусть не рощи Аквитании, но другой лес она увидит. Коснётся пальцами листьев неведомых деревьев, почувствует его аромат.
Русана осторожно скосила глаза на сосредоточенно сканирующего радиодиапазон навигатора. Как будто тот мог прочесть её крамольные мысли.
* * *
Давид вскрыл последнюю упаковку туб с пищевым концентратом. Виновато взглянул на спутницу:
— Руся, наверное, нам придётся экономить. Если расходовать одну тубу за два дня…
— Этого недостаточно! Мы и так съедаем две вместо четырёх по норме. А то, что ты предлагаешь — это медленная смерть от голода.
Давид вздохнул. Разумеется, он и сам понимал, что этого мало. Но другого выхода нет, продуктовый запас исчерпался. Через пять дней сравняется два месяца после катастрофы «Паннонии», и они до сих пор живы. Верил ли он с самого начала, что помощь придёт? Почему бы и нет? Маловероятно не означает невозможно, упрямый лягушонок должен барахтаться, пока есть силы. Но шансы их стремительно падали. Что делать дальше, Давид не знал, поэтому оттягивал минуту, когда придётся принимать решение.
— Хорошо, тебе тубу в день, а мне половину. У меня масса меньше…
— Дад, не мели ерунды! Экономия нам не поможет. — Она выразительно повела глазами на оранжевый индикатор, предупреждающий, что фильтр в регенеративной батарее пора менять: — Какая польза от пары сэкономленных туб, если мы не сможем пить воду? Разве что спуститься на планету. Там наверняка полно пресной воды. Заправим баллоны.
Давид невольно поёжился от такого предложения. Высадка на неисследованную планету, к тому же забитую неизвестной, несомненно, враждебной жизнью…
— Слишком опасно. Мы понятия не имеем о том, что подстерегает внизу. Никто не высаживается на биологически-активных планетах без тщательного изучения с орбиты. Многонедельного изучения! А у нас ни лабораторий, ни аппаратуры, ничего.
— Пить мочу лучше?
Давид напряженно уставился на жёлтый глазок, как будто пытался перекрасить его назад в зелёный цвет.
— Это пока не опасно. Может быть, уже завтра придёт корабль…
Орелик отвернулась, не желая продолжать спор.
Глава 4. Последнее желание
Тонкий писк возник где-то на границе сознания. Едва заметный, он тем не менее выдернул из дрёмы. Русана открыла глаза, тревожно посмотрела на пульт. Что-то случилось? Мирно светились индикаторы, на обзорных экранах всё оставалось на своих местах: Виталина, обе её луны, солнце, непривычный рисунок созвездий.
Девушка оглянулась. Ах, вот в чём дело! Оранжевый глазок на регенераторе сменился красным. Всё, фильтр отключился. Брезгливо морщась, она отсоединила шланг, тянущийся к поясу её скафандра. Взглянула на Арояна. Навигатор сладко спал в своём кресле. Должно быть, порхает бабочкой в дурацком психомире. Пусть спит!