Она всё же потеряла сознание. Потому как вынырнув в очередной раз, обнаружила, что всё закончилось. Она лежала распластавшись на кушетке, раскинув руки и ноги. Джуга не было рядом, лишь Айрих бережно вытирала её мокрую от пота кожу мягкой губкой. Русана попыталась спросить, но сил едва хватило на стон, и она вновь провалилась в черноту. Вернее, в этот раз просто заснула, глубоко и надолго.
Сон стал основной частью её жизни. Просыпалась Русана только затем, чтобы поесть. Два примитивных желания — есть и спать — стали её хозяевами, и не было сил им противиться. Долго ли это продолжалось? Позже узнала, что весь задар. Всё это время Русана видела лишь девушек-орайре, заботливо ухаживающих за её ставшим странно вялым и непослушным телом.
Джуга пришёл в сон. Правильнее сказать — пришла. Ртаари снова выбрала личину Елены Пристинской. Зашла и остановилась у колонны. Русана хотела вскочить, броситься навстречу, требуя объяснений. Не смогла. Неожиданно подкатила тошнота от резкого движения, и огромный тяжёлый живот мешал. Живот, в котором росла чья-то новая жизнь.
Вероятно, страх отразился на её лице, потому что Джуга шагнула к кушетке, присела, взяла за руки.
— Руся, не нужно бояться. Ты сильная и смелая, ты справишься. Да, я виновата перед тобой, прости.
— Ты о чём?
— Ты знаешь, ты уже поняла.
Джуга осторожно провела ладонью по её лицу. Да, Русана поняла. Что стоило существу, способному изменять собственный облик, создать иллюзию любви? Наверное, она должна была вспылить? Но лишь спросила недоуменно:
— Зачем?
— От каждого моего поступка зависит судьба Кхарита, а возможно и всего Шакха. Помнишь, я говорила тебе, что не знаю, для чего пересеклись наши пути?
— Теперь знаешь?
— Надеюсь, да. Но время для слов пока не пришло. Сначала ты должна выносить и родить детей. Мальчика и девочку.
— Чьих детей?
— Ваших с Давидом, естественно. Других людей здесь нет, выбор хромосом небогат. Но достаточен. Ты ведь жалела, что не успела стать мамой? Я убрала твою стерильность.
Улыбка женщины была нежной и доброй. Она напомнила Русане улыбку мамы, и страх прошёл окончательно.
— Да… но ведь это только сон.
В том, что беременна она лишь во сне, Орелик не сомневалась ни на миг. Но, проснувшись, тут же боязливо сунула руки под одеяло, ощупывая живот. И обомлела. Конечно, она не на девятом месяце, но…
Пару недель Русана упрямо не соглашалась с собственными ощущениями. Хотя всё совпадало: лёгкая тошнота, сонливость, постоянная тяжесть внутри. И фрукты в вазе то и дело норовили прикинуться сочными желтокорыми лимонами. Она жаждала подтверждения и объяснения.
В явь Джуга не заглядывал, зато орайре навещали исправно. «Какая разница, спрашивать ртаари напрямую, или через орайре?» Что ж, Русана спросила через орайре.
Хефиз вопрос не смутил, не поставил в тупик. Арт дёрнула головой, как будто речь шла о само собой разумеющихся вещах: «Да, Русит вынашивает потомство. Да, это семя Дади проросло в ней. Д’айри в ночь Кхи-шош’э не осталось пустым. Да, Русит была на празднестве, все орайре там были. Харрар — период стерильности для кхиров, но у народа людей всё иначе, ведь верно?» Замечать что-либо странное во всём этом девчонка категорически не желала. Значит, искать объяснения оставалось лишь у одного человека — отца ребёнка. И она отправилась в ц’Аэр.
* * *
Ночь Кхи-шош’э явно что-то значила и для Арояна, и для его белошёрстой подружки. Едва Русана спросила, Давид сразу же беспомощно заморгал, поглядывая на свою Тассит:
— Но ведь Русаны не было там! Правда?
Орелик тоже так считала, хоть о стопроцентной уверенности речь больше не шла. В небесном дворце реальность и фантазии так перемешаны…
— Та девушка-орайре, что была с нами… Мы не могли вспомнить её лицо, — неожиданно прошептала Тассит. — Это не орайре. Это…
Русана мгновенно всё поняла. Так же шёпотом закончила фразу:
— …Джуга. Она может стать кем угодно.
— При чем здесь… — возмутился было Ароян. И тут же получил исчерпывающее объяснение от подруги:
— Рта отдаёт семя ртаари. Арт получает семя от ртаари. Это закон нашего племени. Иначе родятся лишь ачи.
— Но у нас по-другому!
Давид жалобно посмотрел на Русану, искал поддержку. Кто бы её саму поддержал! После месяцев, проведённых в небесном дворце, Орелик готова была поверить во что угодно, если это касалось ртаари. Снятие стерильности, искусственное оплодотворение, — не самое страшное. Но плод развивался слишком быстро. Кого она носит в своей матке?
Осознать, что на тебе ставят непонятные опыты, было жутко. А ведь их ставили с той самой минуты, когда лассо, брошенное Зурси, захлестнулось на её щиколотках. Ароян вовсе не ошибся, фантазируя о коварных планах ртаари. Чёрт, да он не знал и десятой доли того, на что они способны!
* * *
На этот раз Джуга поджидала её в яви, а не во сне.
— Ты, и правда, сделала это? — время на приветствие Русана тратить не стала.
— Не бойся, в тебе зреют не монстры, обычные дети.
— Как я могу верить после всего, что было?!
— Я не врала, только позволяла обманываться. Ты ведь прекрасно знала, что влюбилась в иллюзию, в собственную фантазию.
— Верно, — Орелик криво усмехнулась. — Тогда скажи, для чего ты это сделала?
— Можешь считать это прощальным подарком.
— Прощальным? Мне пора уходить из дворца?
— Не исключено, что пора уходить мне.
У каждого острова, у каждого племени есть лишь одна Хранительница, — ртаари высшей ступени света. Мудрая и могущественная, способная вести свой народ сквозь лабиринт времени. Но как ни долог её век, он не бесконечен. Когда силы Хранительницы начинают убывать, на верхнюю ступень поднимается следующая ртаари. Сможет ли Претендентка принять бремя забот о племени? Кхиры называют этот ритуал-проверку Турниром. Это и есть турнир, бескомпромиссный, безжалостный спор, идущий в недоступных смертным глубинах снояви. И выходит из него лишь одна, вобрав в себя силу и знания обеих.
Пришло время очередного выбора для Кхарита. Джуга и Турха, два луча, фиолетовый и жёлтый, готовились слиться в один для блага Кхарита. Кто продолжит вести племя, а кто растворится? Для обеих это было не важно, важно — не ошибиться.
Почти две сотни лет назад Джуга приняла в себя луч предшественницы и дважды потом растворяла в себе Претенденток, ртаари, сумевших подняться на пятую ступень, готовых принять бремя Хранительницы, но ни в чём не превосходящих занявшую это место ранее. В этот раз Джуга готова была уступить, чувствуя силу Турха, наблюдая, как быстро впитывают знания дочери, выросшие в лоне золотой королевы. Однако что-то странное происходило в небесном дворце. Дуальное поле равносильных ртаари пульсировало, как будто кто-то пытался изменить баланс сил. Это было неправильно и непонятно, следовало избавиться от неопределённости. Провести турнир в ближайшее время.
Джуга закончила рассказ и улыбнулась, стараясь снять гнетущее впечатление от него. Ничего у неё не вышло. Русана нахмурилась:
— А что мне делать, если ты… уйдёшь?
— Если всё пройдёт, как положено, ни нашему племени, ни тебе никакая опасность не грозит. Не имеет значения, как будут звать Хранительницу: Кхарит-Джуга или Кхарит-Турха, — мы обе будем в ней. К следующему Лазоревому Дню ты родишь малышей и переберёшься к Давиду. Останетесь жить в ц’Аэре или вернётесь в Джасжарахо, как пожелаешь.
— У Давида теперь новая жена.
— Тебе же нравились тройные семьи? Тассит хорошая девушка, думаю, вы быстро подружитесь.
Орелик попробовала представить нарисованную перспективу. Что ж, такое решение могло оказаться вполне приемлемым… Вот только начала ртаари с отвратительного словечка «если».
Глава 25. Надвигается беда
— Тебе нужно проснуться.
Русана открыла глаза, облегчённо вздохнула. Сновидение, из которого вынырнула, было ужасным. Она видела Кхарит, в котором больше нет покоя и благоденствия. В разбросанных по острову тирчах пропадали охотники, мужчины уходили в лес и не возвращались. Такое бывало и раньше: несчастный случай, голодные шо-ачи, раненый хищник, обезумевший от боли. Но сейчас люди исчезали бесследно, не было ни растерзанных тел, ни крови, ни следов борьбы. Иногда находили оружие, будто брошенное за ненадобностью. Больше — ничего. Со-ртох терялись в догадках, не зная, нужно ли бить тревогу. Достаточно ли веская причина, чтобы беспокоить Хранительницу.