— Не спим.

— Отлично.

Такую формальность, как спросить разрешение, Орелик проигнорировала. Отодвинула занавесь, шагнула в спальню.

— Привет.

— Привет, — Давид хмуро покосился на только что снятую одежду.

— Здравствуй, Русит, — Тассит тоже обескуражил столь поздний визит.

— Есть очень серьёзный разговор. С вами обоими.

Русана опустилась на матрас, поджала под себя ноги. Бесцеремонность бесцеремонностью, но прибегать так резко, на ночь глядя… Чувствуя, как холодные мурашки поползли по спине, Ароян тоже сел, выбравшись до пояса из-под одеяла.

— Что случилось?

Русана помолчала, затем выпалила, глядя ему прямо в глаза:

— Я беременна.

— Ты же говорила, что стерильна?

— Так и есть, — Орелик быстро облизнула губы. — Так было! До недавнего времени.

— Но ведь мы…

— При чем здесь ты? —Орелик перевела взгляд на Тассит, начала объяснять: — Последний д’айри у нас был в Джасжарахо в прошлый росхар. Если бы я забеременела тогда, то сейчас бы уже рожала. У нас срок — девять земных месяцев, примерно шесть здешних.

Давид наконец понял, что случилось на самом деле. Проблема не в том, что у Русаны родится ребёнок от него. Проблема в том, что у стерильной женщины, многие месяцы не совокуплявшейся с мужчиной, родится ребёнок.

Губы пересохли и у него.

— Ты уверена?

Наверное, это прозвучало глупо. Ароян понятия не имел, как женщины определяют, что зачатие произошло. Во всяком случае, Орелик посмотрела на него именно как на глупого.

— Да, это неплохо ощущается. Уже и со стороны заметно. — Она встала, приподняла подол туники. Всегда плоский, тренированный живот бывшей косморазведчицы округлился. — И это самое страшное! Потому что два месяца назад ничего не было!

Два месяца Шакха — это чуть больше трёх стандартных. Действительно, слишком маленький срок, чтобы беременность стала заметной.

— Как это может быть? — пробормотал Давид, ощущая, как холодная испарина проступает на коже. Орелик кисло улыбнулась.

— Дад, у меня нет объяснения. Я надеялась, что они найдутся у тебя.

* * *

Видеть в Джуга мужчину, а не инопланетное существо, было несложно. Все органы чувств приходили на помощь Русане, ассоциации, память, весь накопленный за без малого тридцать лет жизни опыт. Лишь в первый раз ощутив горячую твёрдость его члена в себе, испугалась: «Это ведь не человек!» Пересилила вспышку ужаса, открыла глаза. Знакомое, успевшее стать родным лицо с родинкой на щеке и маленькими складками в уголках рта склонялось к ней, в серых глазах — нежность. Не человек? Чушь!

Сколько времени они провели вместе? Считать дни в небесном дворце не удавалось. Она засыпала в объятиях мужчины, будто ныряла на миг в яркую тёплую бездну, и тут же просыпалась. Джуга был именно таким любовником, какого она хотела: ненасытным и податливым одновременно. Он потакал любым капризам, шёл навстречу любым фантазиям. Нет, он угадывал их! За всё это время они и несколькими фразами не перебросились. К чему? Слова — сотрясение воздуха.

Затем Джуга исчез. Вернее, ушёл, кивнув, как обычно: «Пока! Скоро увидимся». Это «скоро» затягивалось. Русана сидела в своей комнатушке, не решаясь отлучиться и на минуту. Вдруг он заглянет именно в это время? Не заглядывал. Девушки-орайре успокаивали: «Кхарит-Джуга не забыл о Русит, но он очень занят». Орелик натянуто улыбалась в ответ, чувствуя, как в груди начинает шевелиться невесть откуда взявшаяся ревность.

Праздник Кхи-шош’э она пропустила. Не следила за происходящим в ц’Аэре и самом дворце, сосредоточенная на одном — ожидании любимого. Никогда мужчины не занимали в её жизни так много места, даже Антон и Серхио. Было в этом что-то неправильное, болезненное, но Русана ничего с собой поделать не могла. Больше не представляла собственного существования без Джуга.

О волшебной ночи ей рассказала Сахра. Как обычно, девчонка заявилась в сон Русаны, где та внезапно очнулась в парке Гелиополиса, небывало пустынном и тихом.

— Привет!

Сахра подошла и села на лавочку рядом со свернувшейся калачиком девушкой. Орелик поспешно вскочила.

— Я учусь, видишь! У тебя в голове сумбур, непросто было правильно собрать это. Получилось?

В голосе Сахра явно звенела гордость. Одежду она поменяла. Вместо сарафана — джинсовый костюм, волосы подстрижены коротко, под мальчика. Да и сама она теперь больше походила на пацана. Если бы Русана не привыкла видеть её в девчоночьем обличье, то так бы и решила.

— Забавляешься? Почему так долго не заглядывала?

— Не могла. Мои девчонки праздник готовили, а я помогала.

— Праздник?

Сахра описала недавнее мероприятие. Больше всего её занимала заключительная часть, даже глаза заблестели от азарта. Закончив рассказ, спросила:

— Ты хотела бы поучаствовать?

— Нет. Что там интересного?

— А я бы хотела. Во внешности орайре, конечно. Когда все напиваются и фонари гаснут, притворяться не сложно, даже у меня получилось бы. Только не пускают.

Она обижено надула губы. Выглядело очень забавно: вылитый подросток, которому не терпится отведать «запретный плод». Не удержавшись, Русана улыбнулась.

— Успеешь ещё, — пообещала.

— Успею.

Неожиданно Сахра подвинулась ближе. Шепнула, заговорщицки подмигнув:

— Руся, что Джуга делал так долго в твоей комнате?

Орелик подозрительно уставилась на собеседницу. Сахра не знает, что произошло между ними? Воспоминания о парке вытащить из мозгов сумела, а это нет? Почему? Объяснение могло быть только одно: Джуга решил сохранить тайну, установил барьер.

Русана хитро прищурилась.

— Зачем тебе знать?

Сахра разочаровано вздохнула, поникла.

— Что-то происходит в Кхарите, надвигается непонятное. Ртаари молчат, не хотят рассказывать, даже Расша. Мне кажется, она боится. Но чего может бояться ртаари третьей ступени в собственном доме?

— А орайре что говорят?

— Какая разница, спрашивать ртаари напрямую, или через орайре? Они одно целое.

— Но я тоже орайре…

Русана сказала и замерла, испугавшись, что этой фразой выдала себя. Ведь «орайре», это наложница, любовница! Опасливо посмотрела на собеседницу. А та вдруг засмеялась.

— Руся, ты не можешь быть орайре Джуга!

Ах да, «несовпадение частотного спектра эмоций» или как оно там? Полная чушь, нисколько не помешавшая их с Джуга близости. Но пусть девочка верит в это. Русана хитро прищурилась, давая понять, что играет:

— Тогда что я делаю во дворце?

Сахра покачала головой.

— В этом и заключается тайна. Я бы очень хотела её узнать. И не только я.

Случайно обронила последнюю фразу или намеренно? Мгновенно вспомнилась встреча с «лже-Антоном» в западных лесах. Орелик осторожно попыталась выпытать:

— Кто-то ещё такой же любопытный?

Теперь хитро сощурилась Сахра. Вместо ответа внезапно вскочила со скамейки. От этого резкого движения джинсы, о которых она начали забывать, пошли мелкими трещинами. Девочка охнула, сконфужено замахала руками.

— Ой-ой-ой, всё испортила! Ладно, побежала я.

И Русана провалилась в черноту сна без сновидений раньше, чем попыталась спросить ещё раз.

* * *

Джуга появился на четвёртый день. Орелик давно заготовила возмущённо-обиженную речь, но стоило загорелой мускулистой фигуре выскользнуть из-за колонны, все укоры вылетели из головы. А когда Джуга улыбнулся, одним шагом оказался рядом, протянул руки, — и последние мысли осыпались, словно шелуха. Остался лишь горячечный клёкот мгновенно воспрянувшего тела. «Привет! Не скучала?» Больше она ему ничего сказать не позволила. Джуга и не жаждал о чём-то беседовать. Они потеряли уйму времени, следовало наверстать.

Такого экстаза Русане испытывать не приходилось. Мгновениями казалось, что теряет сознание, что умирает, взрывается изнутри. Только когда в голове прояснялось ненадолго, понимала — что-то идёт не так. То, чем они занимались, перестало быть сексом. Да, она билась в конвульсиях оргазмов, прижатая сильными — неимоверно сильными! — руками Джуга. Но внутри у неё в это время что-то творили. Ощущения движения там, где его не могло быть, давления и даже боли.