Мужчина должен трезво смотреть на мир, а не пребывать в плену иллюзий, не отдавая себе отчет в том, что творит, и нарушая законы как живых, так и тех, кого больше нет.

Впрочем, иногда, в минуты слабости, Бичу Пустыни казалось, что смерть отца была всего лишь предлогом, которого ему как раз и не хватало для того, чтобы начать движение наверх, но он каждый раз яростно гнал прочь эти гнусные мыслишки.

Разве планировал Гайшшар, напившись, повздорить с тем сборщиком налогов, имени которого даже не запомнил? Да, он с парой верных друзей следил за ним, но уж точно не для того, чтобы убить!

«А для чего тогда»? — подумал воин и тотчас же обругал себя. — «Не время отвлекаться на ерунду. Это сейчас не имеет значения».

О да! Единственное, что было важно — враги. Армия, неуклонно и неумолимо двигавшаяся по направлению к осажденной столице халифата.

«Мне нужна неделя, семь жалких дней, разве это так много»? — подумал он, с ненавистью сжимая поводья так, что когти, прорвав кожаные перчатки, впились в ладони. — «Проклятье, ну почему сейчас, кода момент триумфа так близок? Великие Древние, зачем вы испытываете меня столь жестоко»?

Его люди уже успели взять внешние укрепления, когда пришло кошмарное сообщение — Империя Тьмы сделала свой ход.

Он приказал удвоить усилия, а сам во главе избранных пяти тысяч — больше выделить не получалось при всем желании — двинулся навстречу врагу. Сражаться с труповодами Гайшшар не планировал, но и позволять тем беспрепятственно снять осаду с Айшшира не желал.

А потому сегодня ночью добровольцы подготовили сюрприз солдатам императора Шахриона.

Он был нужен для того, чтобы проверить возможности легионов возрожденной Империи Таараш, и эта проверка произвела на Гайшшара гнетущее впечатление.

Легионеры действовали, точно механизм новомодных часов, которые однажды довелось видеть Бичу Пустыни. Да, среди них имелось много живых мертвецов, но и люди не отставали от покойников ни в упорстве, ни в дисциплине.

Десять лет назад таким нехитрым трюком удалось разгромить втрое большую армию практически без потерь, однако, попытайся он закопать все пять тысяч и ударить по колонне сейчас, результат был бы предсказуем. В этом сомнений не оставалось.

Гайшшар обернулся к сморщенному сухому старику и повелительно спросил:

— Ну что?

Тот покачал головой.

— Слишком сильны, о Избранный, — с горечью ответил тот. — Если бы в армии людей были одни только некроманты, я бы еще попытался, но….

— Но?

— С ними шаман гоблинов. Неимоверно могучий! Таких чудовищ я никогда еще не видывал.

Гайшшар выругался.

Как ни крути, а ситуация становилась все хуже и хуже. Имперцы, и правда, были на совершенно другом уровне, нежели жалкие тысячи халифа и удельных владык.

«Но это ничего не меняет».

— Хорошо. Думайте, что можно сделать, время у нас еще есть.

«Слишком мало, но есть».

Старик вновь поклонился и оставил Бича Пустыни одного.

— Что ж, слуга Черного Властелина, — задумчиво проговорил тот, — поиграем.

Глава 17

— И как же это так получается, о верховный, что ты — ты! — не сумел извлечь из трупа никакой информации? — в голосе Тартионны яд мешался со злобой.

Женщина, больше похожая сейчас на разъяренную львицу, бесстрашно нападала на лича, тыкая в него пальцем и едва не срываясь на крик.

— Если бы ты больше думала головой, о моя Госпожа, — последние слова были произнесены с нескрываемым презрением, — то с легкостью разгадала бы эту загадку. Она не сложнее, чем расчет налогов и беседы с многочисленными шептунами.

— О, правда? Ну так просвети меня, неразумную женщину.

— С удовольствием. Враги догадывались, куда отправляют убийц и сделали так, чтобы ни ты, ни я, ни даже владыка не смогли ничего разузнать!

Последние слова лич не проговорил, а прокричал, и этот мысленный крик эхом отдался внутри черепной коробки Шахриона, заставив того поморщится и обхватить виски ладонями.

— Угомонитесь вы, — простонал он, ощущая, как накатывает новый приступ всепожирающей боли, которая после пробуждения от долгого и тяжелого сна стала ощутимо сильнее. Даже пять пилюль из волшебной коробочки не помогли. — Тартионна, я и безо всяких расследований могу сказать тебе, кто покушался на мою жизнь: эльфы.

Эти его слова погрузили весь зал Малого Совета в мертвую тишину.

Да, все прекрасно понимали, сколь изобретательны и хитроумны могут быть звездорожденные, когда им очень сильно хочется отправить кого-то на поклон к Матери. Остроухие веками оттачивали тонкое мастерство заказного убийства, и даже тот факт, что от их народа стараниями Шахриона с Гартианом остались лишь жалкие ошметки, не менял ровным счетом ничего.

«Достаточно одного эльфа с доступом к тайным схронам лесного народа, чтобы подготовить десять команд подобной этой», — подумал Шахрион и тотчас же одернул себя. — «Не глупи, если бы они были способны, то давным-давно заполонили бы Черную Цитадель убийцами. Нет… Это покушение готовилось долго и обстоятельно. Они дождались, когда Гартиан отправится по делам, я ослаблю бдительность, а большая часть столичного гарнизона окажется за пределами города… Точнее, нет, не так. Они приложили максимум усилий для того, чтобы это произошло».

Если до покушения у Шахриона еще были сомнения насчет того, кто именно стоял за действиями Бича Пустыни, то теперь их не осталось вовсе. Вопрос заключался лишь в том, чьими руками остроухие снабжали проклятую ящерицу.

Император еще раз поморщился и, взяв со стола чашку с отваром, сделал из нее хороший глоток.

«И как же все-таки Империи повезло, что зрящий Ратриола пять лет назад не узнал о том, что я стал гораздо сильнее, ведь иначе даже жезл Безумца не помог бы пережить ту последнюю встречу»!

Шахрион вздохнул.

Это совещание было первым с момента пробуждения, и чувствовал себя он преотвратно. Яд, который применили убийцы, по своим возможностям мало чем отличался от Тихой Смерти, и то, что император выжил, иначе как чудом и не назвать.

«Впрочем, совсем недавно я пережил попадание арбалетного болта в сердце, так что, наверное, пора привыкнуть к чудесам».

Так или иначе, но как только получилось подняться с кровати, Черный Властелин собрал Малый Совет для того, чтобы разобраться в текущей обстановке и, честно говоря, оказался неприятно удивлен.

Для начала, им всем очень повезло, что его пробуждение состоялось тогда, когда оно произошло, а не днем позже — Тартионна уже практически отдала команду, которая залила бы Империю кровью всех, кто хоть как-то походил на недовольных.

И то, что списки неблагонадежных, подлежащих казни, жертвоприношению, зомбификации ну, или — если повезет — заключению в темницу, были составлены заблаговременно и в тайне от него, вызывало недоумение.

Как будто этого было мало, Гартиан, закусив удила, шел на конфликт с Ледяной Ведьмой, весьма однозначно намекая на то, что не позволит ей творить в Империи Тьмы все, что заблагорассудится.

Дальше — больше. Прямо-таки с поразительной синхронностью сразу из пяти провинций поступили сигналы о готовящихся мятежах, разбираться с которыми в спешном порядке были отправлены отряды некромантов и рыцарей смерти, что, конечно же, ничуть не улучшило состояние столичного гарнизона.

«Нет, определенно, что-то затевается, причем — нечто грандиозное», — превозмогая чудовищную боль, думал Шахрион. — «Враги пустили в ход, наверное, добрую половину ресурсов, которые успели приготовить»!

А значит…

«А значит, покушения было всего лишь первым ходом в сложной партии, пробным броском костей, необходимым, чтобы начать. Причем на сей раз я — отнюдь не игрок, а всего лишь — фигура».

Он бросил короткий взгляд за спину, ожидая услышать очередное глумливое замечание Тени, но — нет — ничего не последовало. Чем дальше, тем меньше это странное существо пыталось выводить его из себя, как будто начало видений знаменовало тот период, когда на подобную ерунду можно больше не тратить силы.