— На седьмом небе от счастья. Шлет одно восторженное послание за другим и благодарит за тысячи колонистов.

— Значит, через несколько лет у нас появятся собственные лошади.

Императрица кивнула.

— К тому же, гоблины, расселившиеся по степи, прикроют нас от Прегиштании. Вот только…

— Когда большая часть коротышек покинет города других стран Лиги, места им станет не хватать, и нам придется повоевать с южными соседями, — закончил за нее Шахрион.

— И ты пойдешь на это?

— Конечно, у меня не так много надежных союзников, — задумчиво проговорил император. — К тому же будет не лишним сильнее привязать их к себе, не находишь?

Тартионна покачала головой.

— И когда ты начнешь доверять хотя бы кому-нибудь?

— Я верю тебе, мне достаточно.

— Гартиан расстроится, если услышит.

— Ему сейчас не до меня, — рассмеялся Шахрион. — Столько новых перспективных учеников, которым следует промыть мозги. Скажи лучше, послы его величества венценосца Исиринатийского уже прибыли?

— Да, но ты точно хочешь поддержать этого… — Тартионна запнулась, подбирая выражение, — человека? Он тебя ненавидит и начнет собирать войска сразу же, как только победит брата.

— Могу только пожелать его величеству Ритону Первому удачи в столь благородном начинании. Его двоюродный брат удерживает почти половину северной Исиринатии и немалую часть Стоградья, хотя последнее я бы не назвал особым преимуществом. И брат этот ненавидит меня больше, чем новый венценосец, так что пускай повоюют.

Послы проявляли настоящие чудеса раболепия и готовы были признать все завоевания великого Черного Властелина. Контраст с тем, что Шахрион видел раньше, изрядно позабавил бы императора еще год назад, сейчас же он вызывал лишь скуку и раздражение.

Отделавшись от надоедливых мух, Шахрион решил немного передохнуть и вышел на балкон, с которого открывался обширный вид на его город. Десятки мануфактур, извергающих дым и пламя в воздух, облепленные лесами стены, восстанавливаемые спустя год после осады, и улицы, бесчисленные улицы и улочки, заполненные тысячами людей. Его столица, и было бы замечательно ее сжечь. Спалить дотла.

Он сжал губы и обхватил руками перила. За спиной послышался ехидный смех. Тень сегодня была довольна, и не удивительно, она всю ночь насылала на него кошмары.

— Уйди, — взмолился Властелин, прекрасно понимая всю глупость такой просьбы. Он возжелал силы и победы, он их получил.

Шахрион вновь бросил новый взгляд на свою столицу. Сколько уже сделано, и сколько еще предстоит… Освоение отбитых территорий, увеличение армии, воспитание новых некромантов и создание собственной Академии стихийной магии.

Жаль только, что результаты своих трудов он не увидит — с каждым месяцем Тень становилась сильнее. Сколько получится сдерживать монстра, владыка не знал, зато он был уверен, что убьет себя до того, как Тень полностью сведет его с ума.

Наверное, отец в свои последние месяцы чувствовал себя схожим образом.

Шахрион судорожно вздохнул. Он вряд ли увидит, как его сын начнет ходить, и уж точно не доживет до момента, когда мальчик станет мужчиной. Он никогда не будет учить его читать и писать и не даст совет в сердечных делах… Юному Паштиону, названному так в честь деда, придется расти без отца…

Но он справится, мальчик родился сильным, настоящим бойцом. Он будет лучшим правителем, чем его отец. В этом Шахрион был уверен.

Он молил Мать только об одном, чтобы наследник избежал его судьбы и нашел свой путь в этой жизни. С этой мыслью император развернулся и направился внутрь. У него есть долг, который следовало выполнять до самого последнего мига. И он не сдастся без борьбы.

Тень снова рассмеялась и попробовала вывести Шахриона из себя, но тот усилием воли сдержался. Он будет сражаться до последнего, как делал это всю свою жизнь.

И, быть может, в конце концов смеяться придется именно ему.

Sleepy Xoma

Путь Тьмы 2

Глава 1

Тронный зал изрядно обновился за последние четыре года. Новая мебель, новые ковры на полу, новые гобелены на стенах, новый мрамор облицовки, новые люди. Много, очень много новых людей: советники, наместники, купцы, владельцы мануфактур.

Почти пять лет прошло с момента гибели зрящего Ратриолы. То был последний год старой эпохи. Год, когда изменилось все, в первую очередь — Империя Тьмы. Впрочем, как выяснилось, это стало лишь началом.

За прошедшее время страна преобразилась так сильно, что глаза отказывались верить увиденному. Шахрион, откровенно говоря, даже не рассчитывал на столь быстрые и значительные перемены. Он полагал, что, облегчив налоговый гнет, связав все уголки внезапно разросшейся державы новыми дорогами, а также обеспечив льготы всем, кто желал строить мануфактуры, он сумеет добиться положительных, пускай и скромных результатов, но реальность превосходила самые смелые ожидания.

Товары порождали деньги, а те — новые товары, которые с пугающей скоростью распространялось среди простолюдинов, внезапно обзаведшихся звонкой монетой. Раны, нанесенные короткой, но жестокой войной заросли, точно их никогда и не было, а все соседи, замерев от ужаса, наблюдали за изменениями, происходившими в, казалось бы, навсегда разрушенной и побежденной стране.

«Да, многое изменилось», — подумал Шахрион. — «В первую очередь — я».

Он оглядел заполненный людьми зал, затем перевел взгляд на Тартионну, восседавшую на соседнем троне. Его советница, его королева, мать его сына. Его Госпожа.

Тартионна перехватила взгляд мужа и ободряюще улыбнулась.

«Без ее поддержки и любви Паштиона я не протянул бы так долго», — подумал император, взмахом руки приказывая собравшимся подняться с колен.

Этот бессмысленный, набивший оскомину церемониал! Как же проще было, когда они впятером собиралась в маленькой комнате без окон и обсуждали насущные проблемы. Черный Властелин и помыслить не мог, что будет скучать по тем страшным, но восхитительным временам. Однако сейчас Шахрион — император, владыка сильнейшего государства на континенте, а потому просто обязан демонстрировать свою мощь всем, в первую очередь — новым подданным.

О да, они должны лицезреть непогрешимого, беспощадного, но справедливого владыку, чей вид вызывает трепет, а сила — уважение.

И если с первым у Шахриона всегда имелись проблемы — начинающий лысеть невысокий полноватый мужчина вряд ли испугает хоть кого-нибудь, то вот со вторым, как ни странно, все обстояло превосходно.

За годы, прошедшие с ночи, когда Безымянное заклинание обрекло на гибель десятки тысяч невинных, его сила настолько увеличилась, что придворные лизоблюды, начавшие сразу после войны сравнивать Шахриона с Первым Некромантом, в общем-то, оказались недалеки от истины.

«Жаль, что плата за могущество столь ужасна», — подумал Черный Властелин, ощущая начинавшееся подниматься откуда-то из глубин раздражение.

Непонятная, глупая и внезапная злость с каждым годом становилась все сильнее, и контролировать ее получалось хуже и хуже. Причем в последние месяцы процесс, кажется, начал приобретать лавинообразный характер. И, как будто этого мало, редкие сперва приступы головной боли усиливались с каждым днем, превратившись практически в непрерывную пытку. Вот уже почти два года Шахрион просыпался и засыпал, ощущая, как раскаленные иглы ввинчиваются в мозг. Иногда боль почти проходила, иногда, напротив, укладывала его на день-другой в постель. Но неизменным оставалось одно: она, как и Тень, стали вечными спутницами Черного Властелина.

Однако пока что некромант держался. Терпел, глотал пилюли, когда не помогало — выл от муки, но запрещал себе сдаваться.

«А раз я еще могу бороться, значит — буду», — решил император, в пол уха слушая витиеватый доклад наместника Ларнисии, которому выпала честь выступать первым. Ничего особо интересного тот не сказал: в провинции все хорошо, весна вступила в свои полные права и скоро можно будет собирать озимые — урожай должен быть отменным.