— Ты что?! — возмутилась Елена. — Я тебе одному рассказала! Потому что люблю и не хочу ничего скрывать.
Воронин появился в кают-компании, когда Елена допивала кофе. Чисто выбритое лицо выглядело посеревшим и осунувшимся, видно, нелегко дались ночные размышления навигатору. Невнятно буркнув «приятного аппетита», он вынул их кухонного шкафа упаковку с подогретым завтраком, вилку, ломтик ржаного хлеба, опустился на свободный стул. Пристинская не торопилась с вопросами, ожидала, пока Ленарт, Благоева и Рыжик разойдутся по своим делам.
Петра встала, бросила пустую чашку в утилизатор. Задержалась возле дверей, быстро стрельнула глазами в сторону навигатора, повернулась к командиру.
— Ожидать общего сбора, или вы сейчас проясните ситуацию?
— Ожидать.
Кибернетик тряхнула гривкой и быстро вышла. Следом поднялся Ленарт. Пристинская перевела взгляд на тарелку Рыжика. Пилот, размеренно работая вилкой, с аппетитом расправлялся с гороховым пюре.
— Рыжик, твоя вахта следующая? — ровным голосом поинтересовался Михаил.
— У меня пятнадцать минут в запасе, успеваю.
— Романа нужно пораньше сменить.
Рыжик грустно посмотрел на остатки завтрака и безропотно отправил его в утилизатор, потянулся к шкафу.
— Кофе горячий, долго ждать, пока остынет, — предвосхитил его выбор Воронин. — Возьми сок.
На секунду Пристинской показалось, что именно Михаил — командир на корабле. Больше, чем командир, — полновластный диктатор. Она постаралась отогнать эту мысль.
Наконец они остались вдвоём.
— Я рассчитывала, что ты заглянешь ко мне перед завтраком, — начала Елена. — Что ты решил?
— Уж лучше бы люди на Горгоне погибли от неизвестного природного феномена. Тогда у нас была бы хоть какая-то надежда. Чтобы сохранить тайну, спецслужбы пойдут на всё. Ты представляешь, кому хочешь бросить вызов?
Елена прикусила щеку. Поздно давать задний ход, сказала «а», говори и «б», признавайся, что не сама затеяла экспедицию. Естественно, конкретные имена она не называла, главное, чтобы Михаил понял — прикрытие для безопасного возвращения на Землю у них есть.
— Этот человек дал тебе гарантии? — потребовал уточнения Воронин. — Он в самом деле занимает такое высокое положение, чтобы их обеспечить?
— Очень высокое. Думаю, тех, кто в Евроссии способен отменить его приказы, можно пересчитать по пальцам одной руки. И он чётко дал мне понять, что заинтересован в экспедиции на Вашингтон. Да без него я бы ничего не узнала!
— То есть этот господин Икс решил натаскать каштанов из огня твоими руками.
— Да. И я согласна. Мне же никто не приказывал, даже не просил. Предоставили информацию, я нею воспользовалась. Теперь у меня есть, что ему предложить — дневник Коцюбы. Полёт на Горгону — это лично моё.
— Из всего этого ты делаешь вывод, что он тебя прикроет, когда мы вернёмся? — Воронин покачал головой. — Какая ты наивная! Он первый постарается избавиться от тебя, как только получит дневник. Разумеется, судить тебя не будут, исчезнешь тихо и незаметно. Ещё какая-нибудь болезнь приключится. Или несчастный случай. На Коцюбу опрокинули цистерну сжиженного водорода, верно?
— Миша, зачем ты так?! Ты же совсем его не знаешь. К тому случаю он непричастен, я уверенна.
— Я знаю жизнь и не питаю иллюзий по поводу ценности отдельно взятого человека для системы в целом, — Воронин пробарабанил пальцами по столешнице, размышляя. Почти нетронутое пюре застывало на тарелке. — Значит так. О том, что мы летим на Горгону, никто не должен знать. Придётся запортить Звёздный Атлас, поменять местами координаты систем «двадцать три – восемьдесят шесть» и «сто четыре – девяносто шесть». Когда услышим зонд, объявляй, что это промах навигатора и отправляй экипаж в стасис. Думаю, возражений не будет, Горгоны все как огня боятся. Скажешь, что мы возвращаемся на Землю. Да так оно и выйдет, проснутся ребята уже дома. Пока все будут спать, ты сможешь высадиться на планету. Бортовой журнал вести, ясное дело, не будем. Спасибо временным флуктуациям при Переходах — как долго мы пробудем в локальном пространстве Горгоны, определить никто не сможет. Главное, когда вернёмся на Землю, держи язык за зубами, не проговорись своему «заказчику» о высадке. Эх, не уверен я, что это поможет, но хоть какая-то перестраховка.
— Здорово! Ты молодец, Мишенька! — Елена, не удержавшись, перегнулась через стол и чмокнула навигатора в щеку. — Как ты хорошо придумал. Я уверенна — у нас всё получится!
— Будем надеяться… Пошли, пока Рыжик на вахте — самое время портить Звёздный Атлас. У него наглости не хватит заподозрить тебя в подобном преступлении.
Дверь стасис-отсека с тихим шорохом закрылась за спиной, и Пристинская облегчённо вздохнула — наконец-то передышка в бешеном ритме последних дней. Михаил настоял, чтобы до входа в пространство Горгоны она спала в стасисе. После того, как нашкодила в Звёздном Атласе, Елена будто на иголках сидела. Казалось, подлог вот-вот выявят. А в стасис-капсуле можно закрыть глаза и открыть снова, когда время ожидания останется позади, и опять нужно будет действовать.
Пристинская отворила шкафчик, сняла и аккуратно уложила форму. Придирчиво оглядела громаду стасис-установки. Объективно говоря, все капсулы равнозначны, она вольна выбирать «спальню» по собственному вкусу. Пожалуй, правая верхняя. Решила и тут же усмехнулась криво — чувство вины заставляет подсознательно держаться подальше от Бардаша, спящего в левой нижней. Она взобралась наверх, открыла люк, скользнула внутрь, улеглась поудобнее. Матрас знакомо прогнулся, повторяя контуры тела.
В стасис-отсек вошёл Ленарт. Тоже спать укладывается. Если задуманное пройдёт по плану, то будить доктора до возвращения домой они не станут. Зачем человеку лишние неприятности?
— Спокойной ночи, Марк! — пожелала ему Елена.
Врач невнятно буркнул под нос. И вдруг спросил глухим, изменившимся голосом:
— Командир, вы, и правда, хотели лететь на Горгону?
Пристинской показалось, что мягкий матрас и вся стасис-капсула разом исчезли, и она рухнула в ледяную прорубь. Попыталась что-нибудь ответить и не смогла — стальной обруч сдавил горло. Как, откуда?! Ленарт не должен этого знать! Никто не должен!
С третьей попытки ей удалось выдавить из себя звук:
— С чего вы взяли?
Ленарт смотрел в упор. А ведь раньше он спешил отвести глаза. Елена только сейчас увидела их цвет — светло-карий, почти жёлтый.
— Вы совсем не умеете врать, командир.
Продолжать лежать в капсуле было глупо. Пристинская выбралась наружу, спрыгнула на пол. Теперь их глаза оказались на одном уровне.
— Марк, вы не ответили на мой вопрос. Почему вы спросили о Горгоне?
— Вы тоже не ответили. Но я и так вижу, что правда. Зачем? Ведь это самоубийство.
— Я похожа на самоубийцу? Просто я знаю больше других. И я понимаю, что делаю.
— Больше Воронина?
— При чём здесь Воронин?
— Навигатор, кибернетик и бортинженер меняют настройки гипердвигателя и восстанавливают повреждённый вами Звёздный Атлас. Мы возвращаемся на Землю. Воронин отстранил вас от руководства экспедицией в связи с опасным психическим заболеванием. Вы должны были проснуться в карантине, под наблюдением врачей.
Психическое заболевание? Отстранил?! Елена пыталась уцепиться за смысл этих слов, связать их между собой, но они упрямо выскальзывали, расползались. Она вдруг сообразила, что по-прежнему стоит посреди отсека босиком, в одном белье. Шагнула к шкафчику, принялась натягивать брюки. В голове больно стучал вопрос: «Как же так? Как же так, Миша?!» Лишь когда обулась и надела куртку, немного пришла в себя.
— Воронин что, проводил общий сбор?
— Нет. Я так понимаю, он с Благоевыми беседовал приватно. И они втроём решили возвращать корабль на Землю. Но что-то у них сорвалось — Рыжик услышал обрывок переговоров между рубкой и киберотсеком. Испугался, прибежал ко мне. Я как раз собирался идти в стасис-отсек, когда он ворвался. Глаза — как плошки, еле добился от него связного рассказа. Да, ещё — Воронин сказал, если вас не остановить, вы всех погубите. Поэтому доставить в карантин вас лучше спящей. Что он вас специально в стасис уговорил лечь, пока вы большей беды не натворили.