Если бы он и дальше служил полевым агентом, то пришлось бы сделать пластическую операцию, – уж очень заметной была «особая примета». Но Рихард неожиданно получил приказ о переводе, а офицерам СБК работать под прикрытием не приходится. Так что шрам на виске остался воспоминанием о молодости.
Еще в досье говорилось, что инспектор Берг увлекается многоборьем, в свободное время любит играть в шахматы и читать, преимущественно классику. Только свободного времени у инспектора Берга почти не было. Ребята из тайной полиции искренне считали службу в СБК синекурой. После перевода Рихард очень быстро убедился, что такие представления, мягко говоря, не соответствовали действительности. Какие там шахматы! На жену и дочь времени часто не хватало. Только и оставалось, что успокаивать себя надеждой: еще год-два оперативки, а там перейдет на кабинетную работу, будет каждый вечер возвращаться домой, как нормальный человек, займется воспитанием Кариночки. Но пока не получалось. Пока все домашние заботы лежали на плечах Лилии. Пусть жена его и не была писаной красавицей, зато обладала двумя незаменимыми качествами: умением терпеливо ждать и не задавать вопросов.
Рихард поставил мобиль на стоянку Главного Управления Космофлота, захлопнул за собой дверцу и огляделся по сторонам. Летом здесь особенно хорошо. Белая тридцатиэтажная башня Управления стояла в двух сотнях метров от реки. Эти две сотни метров были тоже подведомственной территорией: ухоженный сквер с лесенками и аллеями, клумбами и фонтанчиками, беседками и рощицами берез. В самом низу, у воды, сквер заканчивался старыми плакучими ивами, а противоположным торцом упирался в нижний ярус транспортной магистрали, отгораживаясь от нее несколькими рядами каштанов.
Стоянка мобилей располагалась как раз напротив главного входа. Налево, ближе к реке, – места для сотрудников, направо, в сторону выезда на магистраль, – для посетителей. Места слева были пронумерованы, и нумерация эта могла сказать посвященному о внутренней иерархии учреждения больше, чем штатное расписание. Мобиль инспектора Берга стоял на двенадцатой площадке. И означало это ровно то, что он был двенадцатой персоной в табеле о рангах Космофлота Евро́ссии. Очень неплохо для тридцатичетырехлетнего инспектора. Учитывая, что первым был Председатель Совета по Космическим Исследованиям, вторым – Командор Космофлота, а третьим – шеф Берга, руководитель СБК.
Над парадной дверью висели часы – круглые, архаичные, с двумя массивными стрелками. Рихард взглянул на циферблат и крякнул невольно. Двенадцать двадцать три. Значит, из самолета он вышел два часа четыре минуты назад. Планировалось, что визит домой займет не более часа, но не уложился. В конце-то концов, что же, человеку и с семьей повидаться нельзя?! Всего и успел, что немного повозился с Кариночкой, а потом принял наскоро душ. «Наскоро», правда, не совсем верно сказано, потому что душ они принимали вдвоем с Лилией. Но не мог же он отказать ей после трех недель разлуки?
Да, три недели в командировке у черта на куличках (иначе орбитальную базу Энцелада и не назовешь), а три дня назад – срочный вызов к шефу и приказ сдать неоконченное дело помощнику. Это могло означать все что угодно, вплоть до незапланированной аудиенции у Папы Римского. Но, вероятнее всего, означало, что где-то в их ведомстве случилось ЧП. А ведала СБК всем космосом, ближним и дальним, всеми космическими кораблями и орбитальными станциями, всеми планетами, лунами и астероидами. Короче, всем, что находилось вне пределов Земли.
В центре аллеи стояли гранитные монументы – памятники Мережу и Хагену, легендарным капитанам прошлого века. Рихард покосился на них, сложил фигу и незаметно показал капитанам. В среде космонавтов бытовало поверье, что это помогает от любых напастей. А капитаны не обидятся. Были они мужики веселые и остроумные, недаром о них столько анекдотов сложили.
Охранник с короткоствольным бластером через плечо чуть слышно прищелкнул каблуками, когда Берг шагнул во вращающуюся стеклянную дверь. Вряд ли парень знал фамилию прошедшего мимо человека, и уж тем более – должность. Но службу он нес не первый год, «стояночный табель о рангах» изучил. Рихард остановился у турникета, склонился к сканеру сетчатки. Довольно заурчав, сработала система распознавания. Вернее, система сработала беззвучно, а заурчали, открываясь, двери лифта.
Эта дорога внутрь здания предназначалась для сотрудников. Посетители сразу за дверью сворачивали направо, к бюро пропусков. Там находился второй лифт. И число кнопок на панели того лифта было меньше – количество этажей в здании, которое ПОСЕЩАЛИ, не совпадало с тем, в котором РАБОТАЛИ. Управление охранялось по схеме «А», так же как Президентский Дворец, Дворец Собраний и еще несколько правительственных учреждений. Ребята из Государственной СБ – то бишь службы безопасности, ведавшей делами внутриземельными, – даром хлеб не ели. Парень с бластером у входа – это так, символ, настоящая охрана была незаметна. Рихард знал, что где-то по периметру здания и на крыше спрятаны системы дальнего обнаружения и лазерные пушки, способные в секунду испарить ядерную боеголовку мощностью в сотню мегатонн на расстоянии от нескольких километров до сотни метров.
Лифт поднимался до двадцатого этажа. Здесь процедура со сканированием повторялась, только уровень допуска был иной. То, что находилось выше двадцатого этажа, не касалось и рядовых сотрудников космофлота. Например, на двадцать первом этаже располагался кабинет инспектора Берга. А на двадцать третьем – руководителя СБК. Именно туда Рихард сейчас и шел.
На двадцать третьем этаже лифт выходил прямо в приемную. Удобные кресла для посетителей, журнальные столики, много зелени, приятная прохлада. Даже небольшой бар с напитками и закусками имелся. И посередине – хозяйка всего этого изобилия, секретарь шефа Лана. Тщательно подобранный, а потому кажущийся едва заметным макияж подчеркивал строгую красоту женщины, и невозможно было определить, сколько ей лет. Двадцать пять? Тридцать? Сорок? Как всегда ухоженная, одетая с безукоризненным вкусом, приветливо-доброжелательная и одновременно – строго-официальная. Ею можно было любоваться – издалека, – но никому и в голову не приходило с ней сблизиться.
– Добрый день, Лана. Как у нас дела? – направился прямо к ней Берг.
Женщина с готовностью улыбнулась:
– Здравствуйте, Рихард. У нас все в порядке.
– Шеф?
– Ждет вас. Проходите, пожалуйста.
Еще бы не ждал! Берг открыл массивную дверь и вошел.
Размеры кабинета подчеркивали значимость должности его хозяина. Ковровая дорожка, ведущая от двери к столу, панорамное окно во всю стену, мебель из натурального ореха. И сам руководитель СБК, в прошлом известный косморазведчик, изрядно поседевший и полысевший, но по-прежнему подтянутый и энергичный.
Шеф стоял спиной к Бергу, смотрел в окно. Прямо под этим окном находилась площадка номер двенадцать и припаркованный на ней темно-серый «фольксваген-круиз». Рихард, конечно, был далек от мысли, что шеф все утро провел у окна, ожидая его появления. Но театральные позы начальник любил.
– Здравствуйте. – Шеф не поворачивался, потому Рихард остановился у двери: – Инспектор Берг прибыл.
– Зачем же так официально? Здравствуй, Рихард. Как долетел?
– Спасибо, хорошо.
– Как семья, дочь?
– Семья в порядке, дочь подрастает.
– Подрастает – это замечательно. Надежный тыл в нашей работе очень важен. Опора, так сказать. У тебя надежная опора?
Что шеф хотел этим сказать? Иногда понять ход его мыслей становилось довольно сложно.
– Да, у меня надежная опора, – подтвердил Берг на всякий случай.
– Скоро она тебе пригодится. Чтобы равновесия не потерять. – Шеф резко повернулся и, улыбнувшись, спросил: – А ты чего в дверях застрял? В ногах правды нет, пошли к столу. Ты, наверное, и не завтракал, времени не хватило? Понимаю, дочку три недели не видел, и жена заскучала. Это мы сейчас исправим.
Он подошел к столу, нажал кнопку селектора: