Ничто не предвещало их появления, но Шахрион, все же, почувствовал его, проснувшись посреди ночи.

Холодное дуновение, пробежавшее по лицу, легкий туман, клубящийся у входа в палатку и сосущее чувство где-то глубоко внутри живота, поведали ему о гостях. Император наскоро оделся и сел на кровати.

— Можете войти, зрящий, я ждал вас, — громко проговорил он на эльфийском.

Полог даже не шелохнулся, но через него в комнату промелькнули четыре тени. Свечи на столе вспыхнули, и в их мерцании император увидел нечеловечески красивое лицо своего гостя.

— Вы продолжаете меня удивлять, владыка, — склонил голову Ратриола Партилаэт. — Я могу присесть?

— Как пожелаете, — пожал плечами Шахрион.

Эльф взял стул и с удобством расположился на нем, в то время как его спутники замерли на почтительном расстоянии, словно превратившись в статуи.

Шахрион с интересом оглядел их. Длинные зеленые плащи с капюшонами, надвинутыми почти до глаз, маски на лицах, оставляющие лишь небольшие прорези. Этого следовало ожидать.

— Полагаю, вы прихватили с собой пару знаменитых эльфийских следопытов. Право слово, совершенно лишне. Чародей вашего уровня может преодолеть почти любые преграды, полагаясь лишь на себя.

— Не любые. До вашего отца в свое время добраться не получилось, — улыбнулся уголками губ Ратриола.

— Это потому что его охранял Гартиан. Как показала история, сильная некромантия способна успешно бороться даже с вашими чарами.

— Некромантия опасна сама по себе, а в руках могучего чародея она становится поистине всесокрушительным оружием.

— Какая жалость, что единственная сила, способная успешно бороться с магией Матери, лишилась половины своих учеников и почти всех книг.

— Безусловно, это было очень печально, — со вздохом согласился эльф. — Тот страшный пожар осенью…никто и представить не мог, что его величество Гашиэн пойдет на такую подлость. И где, спрашивается, он раздобыл столько змеиного огня?

— Меня тоже интересовал этот вопрос, — кивнул император. — Ведь всем известно, что лиоссцы ни с кем не делятся своим устрашающим оружием, даже если их очень сильно об этом попросить. Хотя, говорят, за некоторые услуги особого рода, халифы и вожди готовы поделиться этим бесценным веществом.

— Конечно же, при условии, что одариваемый не попытается проникнуть в секреты колдовского огня жителей востока, — закончил за него эльф.

— Именно так, зрящий, хотя поправлю вас: этот огонь не имеет отношения к магии. Но, так или иначе, я готов спорить, что страшная участь, постигшая Орден, несет не только плохое, но и хорошее, верно же?

— Как и все в этом мире, — согласился с ним эльф. — Высокие сыны стали слишком спесивы и заносчивы, они начали диктовать свои условия там, где никогда раньше не осмеливались и рта открыть. Полагаю, трагедия позволит им трезво взглянуть на жизнь, и когда Орден восстановит свою численность, его политика будет более осмысленной.

Шахрион дружески улыбнулся эльфу, хотя сейчас ему очень хотелось от души врезать по этой самодовольной роже, прикрывающей учтивостью и вежливостью свое презрение к низшим с его точки зрения существам.

Видимо, что-то такое промелькнуло в его глазах, потому что Ратриола вздохнул и проговорил:

— Думаю, на этот раз нам все же стоит поспешить. Вы понимаете, зачем мы пришли?

— Конечно, зрящий. Также как догадываюсь, что охрана не придет мне на помощь. Великий туман, если не путаю?

В глазах эльфа промелькнуло уважение.

— Вы полны сюрпризов, владыка. Едва ли один из тысячи чародеев знает, что это такое.

— Я потратил много времени и сил, чтобы разобраться в эльфийских методах…решения проблем.

— И как, помогло оно вам?

— Еще как. Вы использовали меня, а я вас.

— Вот как вы себе это представляете? — изогнул брови зрящий. — И каким же образом вы, позволю себе поинтересоваться, использовали мой народ и меня?

Шахрион улыбнулся и небрежно откинулся на кровати.

— Все было достаточно просто. Я предположил, что Последняя война нанесла вам ущерб не меньший, чем Империи.

— Неужели? — усмехнулся эльф.

— Да. Когда легионеры проломили ваш строй и устроили резню, какая часть армии полегла на поле? Половина? Две трети? — Улыбка быстро сошла с лица Ратриолы, и оно вновь превратилось в непроницаемую маску. Шахрион мысленно похвалил себя — в очередной раз у него получилось пробить броню надменного эльфа. — Ваша главная проблема — нежелание рожать и растить детей. Сколько вас сейчас осталось, о звездорожденный? Десять тысяч, а может быть двадцать?

— Какое это имеет значение? — несколько грубее, чем следовало, спросил эльф.

— Самое прямое. Это простолюдинам вы будете рассказывать, что началась эпоха человека и вы, благородные эльфы, оставляете ему мир. Мы-то с вами знаем, зрящий, как сладка власть и как тяжело с нею расставаться. Вам пришлось говорить ерунду, чтобы сохранить лицо, но готов поспорить, что в глубине души вы в бешенстве от того, что какие насекомые, мотыльки-однодневки, чей век угасает раньше, чем вы успеваете заметить, смеют указывать великому и древнему народу, что ему делать и как жить. Вы бы и рады поставить их на место, да вот только сил уже не осталось. Ошибка, допущенная во время Последней войны, стоила слишком дорого, и когда Мать предъявила вам счет, звездный народ оказался банкротом. Осознав эту истину, я пришел к другой, не менее простой: любой, кто затеет на континенте большую войну автоматически станет вашим попутчиком. Естественно, лишь на определенное время. — С каждым словом Шахрион обретал все большую уверенность, он чувствовал, что все они достигают длинных ушей великого чародея. — Так вот, в странах Лиги до сих пор не научились приемам тайной войны. Максимум на что их хватает — это подослать к врагу убийцу с кинжалом или склянкой яда. Другое дело — эльфы, от вас не утаить ничего. Попытайся я восстановить военную мощь втайне от вас, и уже через месяц под стенами моей столицы собрались бы армии всей Лиги.

Тут он остановился, чтобы перевести дух и поднялся с кровати.

— Конечно, если бы вам это было выгодно.

— Это все очень занимательно? — со скучающим видом произнес эльф. — Я так и не услышал главного: каким образом вы использовали нас, владыка?

— Прямым. Вы закрывали глаза на все. На лича, на некромантов, на превращение Империи в мировой центр работорговли, на одаренных детей, которых похищали, чтобы воспитать их как верных сынов Матери, на десятки мануфактур, заваливших страны Лиги имперской продукцией. Только благодаря вам я смог зайти так далеко, именно используя вас, зрящий у меня получилось восстановить Империю.

Эльф усмехнулся.

— Не спорю, владыка и не стану отпираться. Наш народ и я лично изрядно помогли вам.

— Например, жизнеописанием Безумного Властелина?

— И это тоже, — склонил голову Ратриола. — Хотя и тут вы сумели меня поразить: устроить гекатомбу таких размеров…Честно говоря, никто не ожидал подобной жестокости. Кстати, ваши карманные дварфы — это тоже моя заслуга.

— И они исправно поставляли вас сведениями обо всем, что творилось под горами, я знаю. — Шахрион не был удивлен. То, что его низкорослые подданные служат еще кому-то, было ясно с самого начала, иначе каким чудесным образом они сумели избежать лап собратьев, желающих устроить продолжительный теологический диспут, который обязательно закончился бы на костре?

— И все же вы ничего не стали делать? Надо же, как благородно.

— Благородство тут не причем. Мне были нужны их умения и знания.

— Ах да, ваши известнейшие мануфактуры. Изящный способ наполнить казну и дать работу оставшимся не у дел подданным, не скрою. Вы вообще человек, привыкший удивлять, владыка, и все же я не понимаю: на что вы надеетесь?

— Кто знает, — пожал плечами император.

— Я знаю, — эльф извлек из кармана небольшой цилиндр, заполненный угольно-черной жидкостью. — Концентрированная смерть. Эффективно, жестоко, надежно. И очень, очень сложно в изготовлении. Именно такими игрушками вы обезглавили армии принца Ритона и генерала Бирта. Вы думали, что я не найду ее, прежде чем встречусь с вами? Планировали свести счеты с жизнью, прихватив за компанию и меня?