Шахрион сплюнул на камни сгусток запекшейся крови. Он знал. Давно прошли те времена, когда немногочисленные маги делили между собой поле брани, стремясь победить всех врагов на своем небольшом участке. Теперь колдуны собирались в пару кругов, сливая всю свою силу и передавая ее самому опытному и могучему чародею, который, собственно, и творил волшбу, стремясь пересилить круг противника, перебить его магов, а после, совершенно безнаказанно уничтожить и всю армию.

— Считай это глупостью.

— Уже! — Генерал хотел продолжить, но его заглушил громовой раскат и треск дерева — сразу две башни прекратили надвигаться на стены. Одна — попав под точный залп метателей камней, вторая — вспыхнув, будто свеча, после удара молнии.

А пехота исиринатийцев уже лезла наверх. Люди падали, но следующие продолжали карабкаться с упорством обреченных. Они гибли, не успев встретиться лицом к лицу с защитниками Цитадели. Вынесенные вперед башни — новое веяние, появившееся в годы правления Шахрионова деда, — позволяли засевшим в них стрелкам бить по атакующим с флангов, метя в бока и спины. Но все новые и новые латники становились на неустойчивые, липкие от грязи и крови ступени.

Шахрион посмотрел на восточные стены — там дела обстояли схожим образом. Несколько тысяч пехотинцев упорно стремились закрепиться наверху. Быть может, это и не обманный маневр.

Император задумчиво теребил в руках жезл. Не стоит ли послать подкрепление туда? Хотя бы пять-шесть сотен ополченцев? Нет, от них будет немного толку.

— Генерал. Сотню легионеров на третий и четвертый участки восточной стены, пускай сцементируют ряды ополчения, — распорядился Шахрион.

С северо-запада донесся победный рев, подхваченный по всей стене — последняя башня полыхала, начиненная десятками зажигательных копий из баллист. Даже дождь и сырое дерево не спасли ее от горящей смолы и пакли.

Шахрион довольно кивнул.

— Иритион, перенаправь камнеметы на южную стену, и отведи от западной стены две тысячи человек — в резерв.

Его внимание привлек один из камнеметов, команда которого оперативно разбегалась во все стороны. И было от чего, метательная машина прямо за ними разваливалась на глазах — поперечная рейка сломалась посередине, один за другим лопались толстые тросы, и корзина с землей, весившая как десяток рыцарских коней, рухнула на мостовую, продавливая древние камни и растирая в кашу бедолаг, не успевших убраться на безопасное расстояние.

— Зараза, — пробормотал генерал и выругался, после чего произнес с горечью в голосе. — Столько золота отдали за нее.

— Да, это печально, — согласился Шахрион. — Но век тяжелых камнеметов недолог. После боя нам в любом случае придется чинить и укреплять каждый из них.

— Не сходить ли нам, чтобы проверить самочувствие метателей?

— Ты действительно волнуешься о своих подданных, или это очередной способ поднять их мораль?

— А разве одно мешает другому? — осведомился Шахрион.

— Не мешает, просто уже не первый год хочу, но не могу понять тебя. Что движет Черным Властелином: забота о своем народе, или же жажда мести?

Император невесело усмехнулся.

— Я и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. — Его взгляд стал жестче, а в голосе появилась злость. — Но в одном можешь быть уверен — если для победы и возрождения Империи мне придется половину из них отправить на убой, я сделаю это, не задумываясь.

Схватка на южной стене, меж тем, разгоралась. Врагам удалось закрепиться на двух участках и сейчас они умело оттесняли ополченцев к башням, расширяя прорыв.

Пять сотен легионеров спешило туда, чтобы сбросить захватчиков, и еще четыреста человек направлялись из личного резерва Иритиона — генерал счел ситуацию опасной.

Шахрион приложил трубу к глазу. И не он один — Бирт Тавриэн направил к ним подкрепление — два крупных отряда, которые вполне могли добиться успеха.

— Нужно отделить прорвавшихся врагов от подкреплений, — приказал император.

— Владыка, ты хочешь применить это?

— Да.

— Как пожелаешь, — склонил голову Иритион.

Очередной приказ был отдан, над замком разнесся условный сигнал, и обслуга осадных машин спешно стала вытаскивать булыжники из сеток, меняя их на бочки. В это же время другие воины с дикой скоростью работала лопатами, выбрасывая из корзин камнеметов лишнюю землю. После этого они же развернули машины на подвижных платформах. Наблюдатели со стен яростно махали флажками, указывая, в каком направлении следует метать снаряды.

Инженеры не зря все предвоенные месяцы занимались по десять часов в день на уменьшенных копиях камнеметов, приводящихся в действие не противовесом, а самой обслугой, единовременно дергающей за канаты. Метатели швырнули свои снаряды с ювелирной точностью и те врезались в строй латников, разбившись и макнув людей черной маслянистой жидкостью.

Мгновение ничего не происходило, а затем поверхность, на которую упали капли, вспыхнули белым пламенем. Огонь разнесся во все стороны с неимоверной скоростью, стоило ему попасть на человека, как тот становился похожим на факел. Ни вода, ни земля не могли остановить кошмарное порождение лиосской военной мысли. Даже бурая грязь и та полыхала, словно хворост, брошенный в печь. Пламя моментально перебралось на деревянные постройки, стремительно пожирая щиты на колесах и даже палисад.

Над обреченными людьми разверзлись небеса — чародеи, оставшиеся у исиринатийцев в резерве, вылили на них потоки воды, пытаясь сбить пламя, но то, казалось, подпитывалось живительной влагой, становясь от нее лишь сильнее.

— Еще залп? — предложил Иритион.

— Хотелось бы, но нельзя, змеиный огонь нам пригодится. Я думаю, что пора ввести в бой оставшихся магов — пускай нанесут удар по лагерю исиринатийцев. Пьеса вышла захватывающей, но всему приходит конец, пора опускать занавес.

— Как пожелаешь, властелин.

Отряд отдохнувших магов способен на многое. Наверное, они смогли бы даже уничтожить около трети, или даже половины исиринатийской армии, но это-то как раз и не входило в планы императора.

Высоко над западным лагерем врагов в небесах рождался ледяной брат близнец огненного смерча, остановленного над Цитаделью стараниями чароплетов Империи. Да, некроманты Гартиана не так хорошо владели четырьмя базовыми стихиями, как прошедшие обучение в Академиях личные маги Шахриона, но их было много, они были свежи, и ими руководила Тартионна.

И когда столб трещащего от страшной стужи льда обрушился на лагерь, ему навстречу взвился лишь слабый щит, сотканный из воздуха, не способный остановить стихию. Лед ударил в землю, выпустив во все стороны длинные синеватые пики, и подмяв под себя часть вражеских укреплений.

— Вряд ли это нанесет им ощутимый урон, но хотя бы испортит настроение, — подытожил Шахрион.

Он был прав — Бирт приказал трубить отступление, и утомленные исиринатийцы побежали прочь, подбадриваемые в спины стрелами и копьями.

— Поздравляю тебя с первой крупной победой, повелитель. Иритион снял шлем, и его лицо расплылось в довольной улыбке.

— Да, — кивнул Шахрион, глядя на то, как легионеры на стенах берут в плен оставшихся в живых врагов. — Думаю, это надолго отобьет у них охоту штурмовать Цитадель. Узнай, скольких мы потеряли, и организуй сбор трупов. Пленных не добивать, у меня на них есть виды.

— Слушаюсь, — коротко ответил генерал.

Сам же император покинул свой пост и направился в Новый Город.

Ближе к внешним стенам начали попадаться следы сражения — дома, разваленные камнями, обломки неясного происхождения, оттащенные с мостовой, чтобы не загораживали проход, пятна крови. Последние, правда, были редки — всех мирных жителей переселили в Старый город, справедливо рассудив, что лучше жить в тесноте, чем попасть под обстрел.

Взойдя на стену, император подошел к покореженным зубцам, осторожно переступая через валяющиеся тела.

— Владыка, — подбежал к нему офицер в залитой кровью бригантине, — это опасно, у них могут быть стрелки.